На утро миска, как и следовало ожидать, оказалась пуста и чисто вылизана.
Мама только посмеивалась, но против кормежки кошки не возражала. Я целый месяц добросовестно доезжала до ближайшего городка на велосипеде и набивала полную сумку кошачьего корма. Мне под конец уже даже продавцы улыбались, точно зная, на кой леший я приехала с утра пораньше. Кошка же добросовестно опустошала миски и круглела и наглела на глазах. Если раньше я просто оставляла миску на ночь полной, то теперь каждый вечер и каждое утро кошка сидела на пороге велосипедного сарая, смотрела на меня голодными ожидающими глазами и напоминала мне уже не фестрала, а профессора МакГонагалл в ее анимагической форме: статная, спокойная, как танк, невозмутимая и строгая на вид. Ей хотелось поклоняться и униженно подползать на коленях - до того царственный у нее был вид.
Спустя месяц я уехала, но периодически продолжала маму спрашивать о нашем наглом сожителе. Сожитель, собственно, оказался сожителем, а не сожительницей, то бишь котом. Как они заглядывали ему под хвост, я спросить так и не решилась ) За зиму кот откровенно отожрался, за что и получил кодовое имя Толстый, с которым и живет по сей день. В руки Толстый не давался, сохраняя самый наглый и самый невозмутимый вид. На "кис-кис" он тоже не реагировал, обжигая таким взглядом, что было понятно - еще слово, смертный, и я за себя не отвечаю.
Никуда не делся кот и на следующий год. Даже прибавил в наглости - теперь миска ставилась не на порожек велосипедного сарая, а на крыльцо дома. Кот ждал все у того же сарайчика, нервно и нетерпеливо подергивая хвостом. Как только он слышал захлопнувшуюся дверь дома, он подходил и неторопливо съедал все, что было в миске. Посидев еще пару минут (вдруг еще что перепадет?), он удалялся все в те же кусты. Толстый, наверняка, жил где-то неподалеку - к кормежке он никогда не опаздывал и никогда ее не пропускал. У меня даже было ощущение, что у него есть часы и он с британской пунктуальностью за ними следит. В отличии от своих тощих собратьев, которых я иногда встречала на своих вечерних велосипедных променадах по окрестностям, Толстый просто светился здоровьем и сытостью. Оно и не удивительно - он дважды в сутки методично опустошал миски с довольно неплохим кошачьим кормом и запивал все это лучшим французским молоком, которое покупалось для меня, а выпивалось, в основном, Толстым - я за его прытью просто не успевала.
Зимой для Толстого была куплена корзинка, в которую была положена диванная подушка. Корзинку поставили в уголке, не продуваемом ветром - на террасе, под столом. Как ни странно, показательно дикий и самостоятельный кот удобством не стал пренебрегать, и каждое утро, когда открывалась дверь дома, выпрыгивал из своей теплой корзинки и отбегал в сторонку. Ждал, пока выставятся миски. Когда вечером во двор заезжала машина, можно было заметить, как он бежит все к тому же сарайчику из все той же корзинки. Кот перезимовал в ней самые лютые морозы, став еще толще, еще наглее. Когда корзинку весной попытались убрать, Толстый страшно обиделся и не приходил целых три дня. Явился он в тот же вечер, как только его имущество достали и поставили на место. Что дало мне повод предположить, что наглый кот обосновался где-то в саду и круглосуточно бдел за жизнью обитателей дома
Прошлым летом мне совершенно не спалось ночью, и я решила отправиться все на ту же террасу. Прихватила с собой чай, открыла дверь, и... с крыльца, на котором были оставлены миски для Толстого, с похрюкиванием и топотом помчался в кусты ежик. Судя по шороху за цветочными горшками - остатками молока он пировал не в одиночестве. Я только посмеивалась - отожравшийся Толстый кормил теперь, похоже, все ближайшее зверье, которое не боялось подходить к дому близко. Вполне вероятно, что помимо ежика к нам приходили крысы, но их я никогда не видела, только слышала пару раз, как кто-то побольше мышки весело топочет на чердаке.
...Сегодня утром мама открыла дверь, чтобы привычно выставить на крыльцо миски с едой, и опешила. Толстый сидел чуть в сторонке - все такой же мрачный, царственный и уверенный, что холопы наконец подали завтрак, зато у самой двери...у самой двери крутилась тощая, грязная, гнусаво мяукающая черно-белая кошка. Похоже, наш Толстый обзавелся семьей. Подружка у него оказалась гораздо более сговорчивая - подходила к самым дверям, мяукала, терлась о ноги и норовила прошмыгнуть в коридор, поближе к холодильнику. Вид у Толстого, как сказала мама, был мрачный, гордый и торжествующий.
Что-то мне подсказывает, что скоро у нас в саду появятся котята, а наш толстун станет примерным семьянином с наетым брюшкОм )
Такие вот дела. Любите братьев наших